Буквально в последние дни уходящего года в книжных магазинах появился авторский сборник Севера Гансовского "День гнева. Новая сигнальная", выпущенный издательством "Азбука" в серии "Фантастика и фэнтези. Большие книги" (составитель — Александр Жикаренцев).

Север Гансовский. День гнева. Новая сигнальная. — СПб.: Азбука, М.: Азбука-Аттикус, 2024 г. (по факту вышла в декабре 2023 г.). Серия: Фантастика и фэнтези. Большие книги. Оформление обложки Егора Саламашенко.

В 864-страничный омнибус вошли избранные произведения известного советского фантаста Севера Феликсовича Гансовского (1918 — 1990). Все они ранее уже выходили различными книжными изданиями, за исключением рассказа "Таньти", впервые опубликованного в 1965 году в популярном журнале "Техника-молодёжи", а после этого напечатанного лишь в паре микротиражных сборников писателя.

Содержание сборника.

Издательская аннотация гласит: "Север Гансовский пришел в литературу как реалист. Но в тесных рамках царившего тогда (1950-е годы) унылого литературного домостроя ему не хватало воздуха. Такое было со многими отечественными фантастами — Сергей Снегов, Аркадий Стругацкий, Александр Шалимов… Вот и Гансовский в начале 1960-х отворачивает лицо от соцреалистического канона и совершает шаг в неизвестное — пишет свой первый фантастический рассказ. Несмотря на простой, шаблонный даже сюжет — в Сибири обнаружен последний на земле мамонт, — рассказ привлек к себе внимание читателей живым, не книжным, а человеческим языком и яркостью описываемых деталей. И еще трагической нитью, вплетенной автором в ткань сюжета. Все это — живой язык, яркие, запоминающиеся картины и неравнодушное отношение писателя к проблемам человека и всякой жизни в мире и во Вселенной — и станет вскоре творческой манерой Гансовского и выведет его в ряды ведущих писателей-фантастов России. В книгу включено лучшее из написанного автором за время его творческой деятельности на ниве отечественной фантастики".

Задняя обложка сборника.

Я неоднократно писал здесь о Севере Гансовском и его произведениях и рад, что творчество писателя, которое очень высоко оценивали и читатели Гансовского, и его коллеги-фантасты, так обширно представлено в новой книге "Азбуки".

Борис Пшеничный. Живая лестница. – М.: Престиж Бук, 2023, -688 с. : ил. — (Ретро библиотека приключений и научной фантастики. Серия Коллекция).

Небольшое издательство «Престиж Бук», давно и планомерно ведущее работу по возвращению читателю незаслуженно забытых и редких произведений прошлых лет, хорошо известно библиофилам и любителям фантастики, в частности, собирателям старой фантастики, по серии «Ретро библиотека приключений и НФ. Коллекция» Недавно в этой серии вышло полное собрание прозы писателя Бориса Пшеничного в одном томе «Живая лестница».

Борис Николаевич Пшеничный. Душанбе, 1974 год. Фрагмент общего фото редакционного коллектива газеты "Коммунист Таджикистана" из архива Сергея Садошенко.

Борис Николаевич Пшеничный (31.01.1935 – 31.12.2001) родился на станции Ялама Азербайджанской ССР в семье военнослужащего. Окончив в 1957 г. факультет журналистики Ленинградского государственного университета, он в том же году приезжает по распределению в Душанбе и остаётся здесь надолго: сотрудничает в газете «Ленинабадская правда», работает редактором газеты «Комсомолец Таджикистана», с 1974-го по 1986 год руководит газетой «Коммунист Таджикистана», выполняет обязанности секретаря Союза журналистов Таджикской ССР, а позже – и Союза писателей республики, неоднократно избирается депутатом Верховного Совета Таджикистана. В 1970 г. Пшеничный становится кандидатом исторических наук (тема диссертации — «Журналистское воздействие и поведение аудитории»). В своём исследовании автор рассматривает влияние средств массовой информации на формирование взглядов читателей и телезрителей. В течение двух десятилетий Борис Пшеничный возглавляет самую массовую газету в истории республики «Коммунист Таджикистана», именно при Пшеничном газета приобретает огромную популярность, её тираж вырастает до 100 тысяч экземпляров. Борис Николаевич поддерживает всё новое и нестандартное, внедряет в газетную практику острую публицистику, параллельно пробует свои силы кинодокументалистике и драматургии.

Сергей Садошенко, один из сотрудников газеты, вспоминает: «Пшеничный весь отдавался работе. Может, и проблемы в семье у него были потому, что дневал и ночевал в редакции, прикуривая одну сигарету от другой. А взамен получал выволочки в ЦК. Помню, после одной из долгих бесед в кабинете у секретаря ЦК по идеологии он оказался в больнице: отказало зрение».

Обложка одного из номеров журнала "Памир".

В конце восьмидесятых Бориса Пшеничного назначают главным редактором республиканского литературно-художественного русскоязычного журнала «Памир». Я хорошо помню тогдашние тёмно-фиолетовые обложки этого периодического издания в киосках «Союзпечати». Именно «Памир» (в 1959 — 1962 гг. этот журнал выходил под названием «Гулистон») в 1960 г. печатает первый фантастический рассказ Пшеничного «Вечный двигатель». Этого рассказа нет в библиографии Бориса Пшеничного, но о нём имеется информация на сайте «ЦентрАзия». Ещё до того, как Пшеничный стал главредом «Памира», на страницах журнала регулярно появлялись его фантастические рассказы. И не только его. «Памир» в разные годы печатал произведения Станислава Лема, Айзека Азимова, Рея Брэдбери, Кира Булычёва, Роберта Хайнлайна, Романа Подольного, Алана Кубатиева, Святослава Логинова и многих других отечественных и зарубежных фантастов. Кстати, в «Памире» в 1974 г. состоялась первая публикация двух частей повести «Экспедиция в преисподнюю» С. Ярославцева (Аркадия Стругацкого).

Вернёмся к Борису Пшеничному. Вокруг журнала и его главного редактора группируются таджикские писатели-фантасты. В квартире Бориса Николаевича и его супруги Ирины Михайловны, театроведа, собираются литераторы, коллеги-журналисты, актеры русского драматического театра имени Маяковского – творческая элита столицы республики. Но всё изменили кровавые события февраля 1990 года… Автор обложки и внутренних иллюстраций к авторскому сборнику Пшеничного «Уйти, чтобы вернуться» (1985), член Союза художников Таджикистана Михаил Белан вспоминает: «Я бы ни за что не поверил, что все переменится буквально в одночасье. Я покрутил бы пальцем у виска, если бы мне сказали, что на работу я буду ходить проулками, постоянно оглядываясь, опасаясь шальной пули или удара ножом в спину. Что мне придется с другими мужчинами из моего подъезда по очереди дежурить ночью во дворе дома с ломом и самодельными «гранатами» из бутылки с зажигательной смесью, чтобы защитить жену и детей от бандитов…». Жить в Душанбе становится опасно, художник Белан с семьёй в 1990-м году уезжает в Россию, во Владимир. С началом гражданской войны в Таджикистане во Владимир перебирается и семья Пшеничных. Здесь писатель продолжает литературную работу, изредка публикуется в местных СМИ, но здоровье уже подорвано...

Скончался Борис Николаевич Пшеничный во Владимире 31 декабря 2001 г. после сердечного приступа. Похоронен в Суздале.

Борис Пшеничный. Уйти, чтобы вернуться. — Душанбе: Ирфон, 1985 г. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации художника Михаила Белана.

Считаю, что фантастические произведения, созданные Борисом Пшеничным, до сих пор не оценены по достоинству, да и написал он (если говорить об общем количестве его жанровых вещей) явно меньше, чем мог потенциально. Этому есть причины. В первую очередь – вынужденный печальный переезд с насиженного места, который плодотворной писательской деятельности никак не способствовал. К тому же, в конце восьмидесятых – начале девяностых в нашу страну хлынул бурный поток переводной развлекательной фантастики иностранных авторов, конкурировать с которыми отечественным фантастам было сложно. Особенно таким, как Борис Пшеничный, ведь преобладающим направлением его творчества всегда являлась серьёзная социально-психологическая фантастика. Неторопливое исследование и осмысление глубинных мотивов поступков героев и их характеров, ценимое писателем и часто им применяемое, востребовано не было. Читатели и критики не воздали должного умелому владению словом, отточенности стиля фантастических повестей и рассказов Пшеничного, их притчевости и драматичности. Время было сложное, с другими приоритетами, да и выходили книги писателя на периферии литературного внимания в полиграфическом исполнении, далёком от престижного. Сейчас в сети не найти даже приличной фотографии Бориса Пшеничного…

Рукопись повести Б. Пшеничного "Сны-убийцы", впервые полностью опубликованная в книге "Живая лестница" (2023) издательства "Престиж Бук".

Упомяну несколько произведений Пшеничного любимого им социально-психологического плана (все они вошли в книгу «Живая лестница»).

В повести «Человек-эхо» (1986) герой участвует в эксперименте по изучению личностных взаимоотношений в условиях полной душевной открытости. Но смелая попытка отворить окно в будущее, узнать эмоциональный мир людей, «которым жить через сто, двести, тысячу лет, когда не нужно будет скрывать свои чувства, строить кому-то козни, лицемерить, лукавить, фальшивить, ловчить» проваливается…

Борис Пшеничный. Человек-эхо и еще кто-то. — Душанбе: Адиб, 1988 г. Обложка и иллюстрации Э. Вайса.

В повести «Коридоры сознания» (1992) профессор Долин работает над проблемой парасвязи – надчувственного общения между людьми. Эту связь предполагается использовать, как дублирующую коммуникацию с командиром космической экспедиции в район Р-облака полковником Фёдором Севцовым. В экспериментах по биорезонансным взаимодействиям участвуют дочь профессора Ольги и младший брат Севцова, от лица которого и ведётся рассказ. Затея профессора заканчивается гибелью старшего Севцова и распадом отношений между Ольгой и Севцовым-младшим.

Рисунок художника М. Белана к повести Б. Пшеничного «Уйти, чтобы вернуться».

В повести «Уйти, чтобы вернуться» (1985) выращенная из человеческого зародыша органическая структура – Большой Мозг, выполняющий сложнейшие расчёты, в какой-то момент начинает понимать, что перед ним ставятся антигуманные, античеловеческие задачи и прекращает сотрудничество со своими создателями и заказчиками. Более того, он не хочет продолжать существование, но, исходя из ряда высоких соображений, реализует своё намерение не самостоятельно, а разрабатывает довольно сложный план с использованием маньяка-убийцы…

В детективной повести «Сны-убийцы» с очень невесёлым сюжетом фантастическое допущение понадобилось автору для того, чтобы наказать насильников, чьё преступление привело к гибели влюблённых юноши и девушки...

Рисунок к рассказу Б. Пшеничного "Прощай, Маг".

Рассказ «Прощай, Маг» (1983) – в прямом смысле убийственно мелодраматичная история расставания взрослеющей девочки-подростка со своим домашним электронным наставником, кибернетическим учителем и воспитателем по имени Маг. Прощаясь с детством, девочка стремится принимать все самые сложные решения самостоятельно. Назойливый и, как ни странно, опасный для опекаемых, контроль Мага ей больше не нужен.

В рассказе «Давай поиграем!» (1980) земляне-косморазведчики под воздействием внеземной среды начинают ощущать гипертрофированное стремление заботиться об инопланетных малышах. Забыв о своих обязанностях и привязанностях, они патронируют детёнышей разумных существ с планеты Люик, безрассудно игнорируя угрозу для собственной жизни. Надо сказать, Пшеничный придумал в данном случае очень неоднозначный вариант Контакта..

Напряжённая, тревожная, даже жуткая атмосфера Контакта показана и в рассказе «Капсула» (1989). Инопланетный объект — массивное яйцевидное тело, напоминающее каплю расплавленного свинца, окружив себя чем-то вроде облака панического страха, и близко не подпускает военных, оцепивших место приземления. Профессор Покровский, командированный для научного анализа происходящего, пытается коммуницировать с пришельцем, но... Автор обрывает повествование, предоставляя читателям самостоятельно дофантазировать дальнейшее.

Рисунок художника М. Белана к рассказу Б. Пшеничного «Глобус Эны».

При жизни Бориса Пшеничного были изданы всего два его авторских сборника: «Уйти, чтобы вернуться» (1985) и «Человек-эхо и ещё кто-то» (1988). Теперь произведения писателя из этих книг, а также вещи, опубликованные в разные годы в журнале «Памир», с добавлением рассказов Пшеничного из коллективных сборников фантастики «Вселенское время» (1985) и «Вывих времени» (1988), вышедших в Душанбе, собраны издательством «Престиж Бук» в книге «Живая лестница» (2023). Кроме них, в этот солидный (почти 700 страниц) том включены неизвестные читателю повесть «Сны-убийцы» и рассказ «Дон Жуан с девятой роты» (тут я вынужден сообщить, что никакой «девятой роты» в рассказе нет, есть «девятая орбита», в названии рассказа допущена явная ошибка или опечатка), а также две ранее не публиковавшиеся пьесы Бориса Пшеничного «Живая лестница» и «Фруки, или Похитители красоты (Фантастическая история в двух действиях)» из архива писателя, переданные издательству Николаем Драганчуком.

О писателе Геннадии Емельянове я знал. По крайней мере, знал, что существует фантастическая книжка Емельянова с названием «Истины на камне» (1982), слышал о ней доброжелательные отзывы, но прочёл её лишь недавно и с некоторым удивлением обнаружил, что Емельянов – оригинальный, своеобычный фантаст. К сожалению, его фантастика оказалась практически незамеченной широкими слоями любителей жанра, поскольку издавалась небольшими (для тех времён) тиражами в местных издательствах.

Геннадий Арсентьевич Емельянов (11.05.1931 — 14.04.2000).

Геннадий Арсентьевич Емельянов родился 11 мая 1931 года в селе Курагино Красноярского края, в 13 лет с родителями переехал в город Сталинск (ныне – Новокузнецк). В 1955 г. окончил факультет журналистики МГУ и вернулся в Кузбасс. Работал ответственным секретарем и заместителем главного редактора газеты «Колхозник Кузбасса» («Сельские вести»). В 1959 г. направлен на строительство Запсиба редактором многотиражной газеты «Металлургстрой». С 1963 г. – собственный корреспондент газет «Комсомолец Кузбасса» и «Кузбасс». Труженики Запсиба и Кузнецкого металлургического комбината стали главными героями очерков и прозы Емельянова.

Первая книга писателя – сборник рассказов «Когда друзья рядом» (1961), созданная в соавторстве с Гарием Немченко, вышла в Кемеровском книжном издательстве. Емельянов – автор двух десятков сборников рассказов. Им написаны романы и повести: «Берег правый» (1967), «Хочу удивляться» (1966), «Далекие города» (1972), «Бабьим летом» (1979), «Медный таз из сундука» (1976), «В огороде баня» (1978), «Истины на камне» (1979), «Арабская стенка» (1983), «Проснитесь, скитальцы» (1985); книги очерков: «Глубокая борозда» (1965), «Капля из моря» (1975), «Запсиб — железная держава» (1979), «Мой Новокузнецк», «Горячий стаж» (1989).

Критик В. Григорьева пишет о творчестве Геннадия Емельянова: «Если говорить о традициях и учителях, то, вне всякого сомнения, надо назвать Гоголя и Булгакова. Однако традиции эти освоены сибирским прозаиком без следов какого-либо подражания и зависимости. Гибкий язык, удачные и полнокровные характеристики персонажей, важность и жизненность проблем, хорошее и своеобразное чувство юмора выдвинули писателя в число лучших прозаиков Кузбасса».

Г. Емельянов. Две встречи. — Кемерово: Кемеровское книжное издательство, 1985 г. Серия: Современная сибирская повесть.

Были и проблемы. Кузбасский публицист Николай Ничик пишет о последних годах жизни Емельянова: «Говорят, что талантливый человек во всем талантлив, но это, скорее всего, не касается быта, потому что тут Емельянов часто выглядел попросту беспомощным. А жизнь пошла очень трудная. Издательства на государственной основе почти прекратили выпуск художественной литературы. В периодических изданиях произведения писателя появлялись крайне редко. А если какие-то газеты либо журналы и публиковали Емельянова, то гонорар почти никто не выплачивал, или он был до того мизерным, что неизвестно, какую материальную дыру можно залатать. Случалось так, что перепечатка текста стоила куда дороже вознаграждения. Месяцами не получал и пенсии. А ведь на жалкое пособие ему приходилось содержать не только себя, но и жену... из песни слова не выкинешь: третий брак был для писателя самым неудачным и самым горестным. Плохо, когда пьёт мужчина. Но уж когда за гибельное дело берется женщина... Из-за пристрастия к «зеленому змию» «боевая подруга» доброго и всепрощающего, но совсем непрактичного человека оставила работу, потом надолго уехала на Украину, да ещё и просила оттуда денег – и на житьё и на дорогу обратно. Неловко об этом писать, но ведь – было! Именно в это время сомнительные «друзья-товарищи» прямо-таки «прописались» в квартире у Емельянова: самый центр, до любой «точки» отсюда рукой подать... И начинались долгие сабантуи, на которые становилось страшно смотреть: разгар двух-трех из них мне приходилось заставать, когда по каким-либо делам заглядывал к Емельянову».

Мемориальная доска на доме, где жил Геннадий Емельянов. Фото А. Завора.

Да уж… Известно, что большой талант счастливой любви не всегда способствует, а уж справляться с бытовыми трудностями он точно не помогает… Умер Геннадий Емельянов в Новокузнецке 14 апреля 2000 года.

Тот же Николай Ничик пишет, что "на осиротевшем письменном столе Геннадия Арсентьевича осталась рукопись незавершенного романа «Украденные души», над которым он работал долго и упорно, но с большими перерывами, вызванными не только личными причинами, но и внешними: – стремительными переменами времени, без осмысления которых трудно работать дальше... О сегодняшнем нашем малопонятном дне, о завтрашнем – от которого неизвестно чего ждать. Реалистические, хорошо узнаваемые подробности нашей жизни перемежаются сценами фантастическими".

Геннадий Емельянов. Пришельцы. — Кемерово: Кемеровское кн. изд-во, 1991 г.

Фантастической прозой наполнены три книги из творческого наследия Емельянова: «Истины на камне» (1982), «Две встречи» (1985) и «Пришельцы» (1991). Повесть «Истины на камне» – о том, как землянина Логвина (Ло), обладающего неисчерпаемым запасом доброты, терпения и снисходительности, коллеги, направляющиеся к пределу галактики, высаживают на Седьмой планете в системе, мимо которой лежит их курс. Ло должен выполнить специальную научную программу, а через пять лет, на обратном пути, соотечественники его заберут. На планете, которую из-за солнца синеватого цвета Ло назвал Синей, существует примитивная цивилизация. Вследствие целого ряда неблагоприятных обстоятельств аборигены деградируют и постепенно вымирают.

Геннадий Емельянов. Истины на камне. — Кемерово: Кемеровское кн. изд-во, 1982 г.

Логвин, вооружённый знаниями и техникой будущего, как представитель совершенного во всех отношениях земного общества, хочет помочь обитателям Синей. При этом он не желает выглядеть для её жителей божеством, ведь богом, как известно, быть трудно. Ло планирует опираться лишь на собственные силы, не применяя волшебных (в представлении аборигенов) технологий, чтобы местные племена не расслабились, чтобы не превратились в ленивых потребителей, а стали созидателями. «Я готов помочь им, но не позову за собой свои машины, не воспользуюсь колоссальными возможностями своей цивилизации». А собственные силы у Ло впечатляющие: возраст – 28 лет, рост — 2 м 30 см, вес – 200 кг. Глядя на эти показатели, я немедленно вспомнил Максима из «Обитаемого острова» братьев Стругацких, а заодно и улыбающегося исполнителя главной роли в одноименном фильме Бондарчука, судьбе которого (я про исполнителя) не позавидуешь... На всякий случай, замечу, что Геннадий Емельянов наверняка читал культовую повесть Стругацких, но сходство его произведения с "Обитаемым островом" я увидел только в физических данных главных героев. Да и как иначе? Люди совершенного грядущего должны быть прекрасны духовно и физически. Опять же, на всякий случай, отмечу, что слов "коммунизм" или "коммунистическое будущее" в повести "Истины на камне" нет. Ещё одна отдалённая литературная аналогия — повесть "Непобедимый" Станислава Лема — всплыла у меня в памяти, когда я читал у Емельянова о "стрекотухах" — агрессивном рое летучих созданий, похожих на кузнечиков, управляемых разумной маткой. Но эта аналогия, во-первых, действительно очень отдалённая, а во-вторых (пользуюсь словами критического отзыва, процитированного выше), применена талантливым сибирским прозаиком без следов какого-либо подражания и зависимости.

Титульный разворот книги Г. Емельянова "Истины на камне". Оформление Л. Левицкого.

Со временем Ло находит среди аборигенов друзей, правильнее сказать, «воспитывает» себе соратников, разгадывает секреты и загадки планеты (на Синей присутствуют, по крайней мере, ещё две таинственные расы чужаков, когда-то прибывших сюда из глубин космоса), и, само собой, встречает неожиданную любовь.

Я коротко пересказал содержание «Истин на камне» и у меня получилось как-то слишком уж серьёзно. На самом деле повесть написана лёгким, ироничным и точным языком. Даже самые глубокие и сложные свои мысли автор доносит до читателя доступно и образно, к месту использует ненавязчивый юмор. Стилистическое исполнение выше всяческих похвал, его уровень выдержан на всём протяжении текста, без сбоев и провисаний. Я приступил к чтению повести без особого энтузиазма, но с первых страниц увлёкся приключениями героя и его философией. Теперь жалею, что эта небольшая книжечка, выпущенная Кемеровским издательством в 1982 году тиражом 30 тысяч экземпляров, так быстро закончилась. А ещё больше жалею, что она не подвернулась мне в далёкие восьмидесятые. Больше сорока лет прошло с момента выхода повести, а она до сих пор прекрасно читается. Что ж, если получится, попробую когда-нибудь познакомиться и с другими произведениями замечательного новокузнецкого писателя Геннадия Емельянова.

Книги и журнальные публикации Г. Емельянова.

Недавно прочёл, что в 2020 году, через 20 лет после смерти Геннадия Емельянова, небольшим тиражом вышла ещё одна его книга — фантастическая сатира "Двое из-за бугра". Недописанный роман был найден в архиве Емельянова. Дочь писателя выдвинула идею продолжить папину книгу. В 2012 г. был объявлен конкурс на лучшее завершение романа, победителем которого стал писатель Александр Савченко (он жил в одном городе с Емельяновым, был знаком с Геннадием Арсеньевичем и его творческим почерком). Вот таким образом роман "Двое из-за бугра" был дописан и опубликован под двумя фамилиями.

Фото с презентации книги "Двое из-за бугра".

Валентина Журавлёва.

17 июля родилась Валентина Николаевна Журавлёва (17.07.1933 — 12.04.2004) — замечательная писательница, одна из лучших представительниц прекрасной когорты советских фантастов шестидесятых. По совместительству — супруга и соратница фантаста, создателя ТРИЗа Генриха Альтова.

Сборники фантастических рассказов Валентины Журавлёвой.

У меня в библиотеке есть парочка авторских сборников малой фантастической прозы Валентины Журавлёвой: "Человек, создавший Атлантиду" (1963) и "Снежный мост над пропастью" (1971). Оба выпущены издательством "Детская литература".

Рисунок художника Л. Бирюкова из сборника "Человек, создавший Атлантиду".

Полностью читать здесь:

https://dzen.ru/a/ZLVk6VX_VSvipv8I

Продолжаю свою предыдущую запись "Советская хронфантастика-9. Ленинградцы-6. Илья Варшавский-2-1".

А теперь — несколько давно обещанных слов о темпоральной фантастике Варшавского. В подборке его новелл в сборнике "Новая сигнальная" и в сборнике "Молекулярное кафе" есть рассказ "Ловушка" (1963), в котором космонавты попадают во временнУю петлю: "...Водоворот Времени и Пространства. Вот, значит, что такое ад: замкнутое Пространство, где Время поймало себя за хвост, вечно повторяющаяся пытка и бледный свет, движущийся по замкнутому пути: мир, где все кружится на месте, и только человеческая мысль пытается пробить стену, перед которой бессильно даже Время… Невозможно было понять, который раз это происходит”. И всё-таки герой рассказа, превозмогая боль и беспамятство, находит в себе силы вырваться из гибельной ловушки, спасти себя и коллег.

Илья Варшавский. Контактов не будет. — М.: Пресса, 1992 г. Серия: Мир приключений. Составитель сборника: Луэлла Александровна Варшавская.

О рассказе «Петля гистерезиса» (1968) из цикла «Евангелие от Ильи» я уже упоминал в своей записи "Путешествия во времени в советской фантастике-2. Туда — сюда и последствия". Историк Леонид Курочкин выпрашивает у Хранителя Времени, чиновника специальной организации, контролирующей экскурсии в прошлое, разрешение на посещение первого века нашей эры. Он отправляется в далёкое прошлое, в Иудею, «с целью собрать убедительный материал, опровергающий существование Иисуса Христа». Надо ли пояснять, что злоключения Курочкина, описанные Варшавским, и станут в этом рассказе вескими фактами, позволяющими евангелистам использовать их как основополагающие доказательства и непререкаемые свидетельства в пользу реального существования Иисуса.

Илья Варшавский. Тревожных симптомов нет. — М.: Молодая гвардия, 1972 г. Серия: Библиотека советской фантастики.

В рассказе "Поездка в Пенфилд" (1966) молодая супруга персонажа по имени Лин Крэгг погибает через пять минут после регистрации их брака, сорвавшись в пропасть на горнолыжном курорте. И вот уже сорок лет Крэгг мучается и тоскует, размышляя, что нужно было предпринять в тот роковой момент, чтобы предотвратить беду. На помощь приходит доктор Меф (легко догадаться, кого зашифровал автор под этим именем). Крэгг получает в своё распоряжение волшебные часы — генератор поля отрицательной вероятности, которые перебрасывают его на сорок лет назад. Действие артефакта регламентируется рядом ограничений, а результаты этого действия непредсказуемы...

Илья Варшавский. Лавка сновидений. — М.: Советский писатель, Ленинградское отделение, 1970 г. Обложка и внутренние иллюстрации художника Н.И. Кузнецова.

В рассказе "Любовь и время" (1970), который вошёл в прижизненные авторские сборники Варшавского "Лавка сновидений" и "Тревожных симптомов нет", 26-летний герой-экономист со смешной фамилией Кларнет, посвящает свой досуг поискам в эфире сигналов чужеземных стран с помощью старенького телевизора КВН и антенны собственного изготовления. Неожиданно Кларнет принимает сигнал-изображение неописуемо красивой девушки: "Ну, что вы таращите на меня глаза? — спросила девушка. — И пожалуйста, не воображайте, что это вы меня открыли. Просто форма вашей антенны хорошо вписывается в кривизну пространства времени. Иначе вам бы не видать меня, как своих ушей. Я ведь за вами давно наблюдаю. Занятно вы живете!". Девушка Маша занимается поэзией ХХ века, она — историк-лингвист из далёкого будущего: "Понимаете ли, я живу в такое время, когда библиотек уже нет, одна машинная память. Это, конечно, гораздо удобнее, но если нужно откопать что-нибудь древнее, начинаются всякие казусы. Я запрашиваю о Пастернаке, а мне выдают какую-то чушь про укроп, сельдерей, словом, полный набор для супа. С Блоком еще хуже. Миллионы всяких схем электронных блоков. Ведь что ни говори, с тех пор, как они писали, прошло уже две тысячи лет".

Несколькими предложениями автор легко предугадывает реальные проблемы будущего, совсем не такого далёкого, как в рассказе... Между молодыми людьми вспыхивает любовь, Маша находит способ переместиться в прошлое, но счастливого финала читателю ждать не стоит.

Илья Варшавский. Под ногами Земля. — Л.: Лениздат, 1991 г. Книгу составила Луэлла Варшавская.

В рассказе "Под ногами Земля" (1965) космонавты возвращаются из длительного космического полёта. С того момента как они покинули родную планету, прошло 44 столетия (4, 4 тысячи лет). Выясняется, что за это время потомки научились передавать научные и прочие знания генетически, что земная цивилизация находится в полном единении с природой, что к созвездию Тау Кита, куда они летали, через тысячелетие после их старта была отправлена вторая экспедиция и тысячелетие назад она уже успела вернуться, что теперешние земляне представляют реалии ХХ века по обрывкам истлевших НФ-романов, которые они где-то выкопали.

Илья Варшавский. Солнце заходит в Дономаге. — М.: Молодая гвардия, 1966 г.

И, в завершение моего обзора, вишенка на торте, миниатюра «Выстрел» (1966) из авторского сборника Ильи Варшавского «Солнце заходит в Дономаге». В этой коротенькой вещи автор ярко, остроумно и очень доходчиво обыгрывает самый главный временнОй парадокс, тот самый «эффект бабочки», который нещадно эксплуатируется в бесчисленном множестве фантастических литературных и кинематографических произведений: «..Скептиалов спустил курок, и обливающийся кровью неандерталец упал в предсмертных судорогах на землю. Последствия этого выстрела превзошли взрыв десятка водородных бомб — потому что Скептиалов оказался потомком убитого неандертальца, а тот к моменту убийства не успел обзавестись потомством. Убивший своего прямого предка Скептиалов мгновенно перестал существовать, потому что не бывает следствия без причины. Но раз он никогда не существовал, то не мог убить неандертальца, и тот снова ожил, предоставив ему тем самым все права на существование и одновременно возможность еще раз себя убить, после чего все началось заново. Одновременно со Скептиаловым в режим "существую — не существую" попали еще десять миллионов потомков убитого неандертальца, и в том числе автор этого рассказа, ввиду чего он не видит никакой возможности закончить рассказ, пока не прекратится вся эта кутерьма. Единственное, что автор твердо обещает читателям, это никогда больше не отправлять своих героев в прошлое».

Рисунок художника Н. Кузнецова к рассказу И. Варшавского "Выстрел" из сборника "Солнце заходит в Дономаге" (1968).

Жирная точка, поставленная Ильёй Варшавским в финале рассказа «Выстрел», позволяет и мне прервать темпоральные путешествия по страницам советской хронофантастики. Но лишь только прервать, потому как тема эта неисчерпаема, далеко не всех авторов СССР, использующих хроноперемещения, я вспомнил, а значит – к перемещениям во времени и пространстве обязательно ещё вернусь.

ПОЛНОСТЬЮ И С БОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ КАРТИНОК В ГАЛЕРЕЯХ ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ.